Полет продолжается! Истории тех, для кого авиация стала судьбой
Валентин ДУДАРЬ, ведущий инженер цеха технического обслуживания авиационной техники авиационно-технической базы авиакомпании «Белавиа»:
– Я пришел в авиацию, когда еще не было «Белавиа». Существовало Белорусское управление гражданской авиации. Шел 1995 год. Непростые времена. Развал Советского Союза.
После окончания Минского авиационно-технического колледжа гражданской авиации по специальности «Техническая эксплуатация воздушных судов и двигателей» начал работать на самой низовой должности – авиамеханика. Не было ни ангаров, ни хорошего обеспечения инструментами. Обслуживали мы советскую технику – легендарные Ту-134, Ту-154.
Потом меня перевели в авиатехники. Нарабатывал опыт и учился заочно в Минском государственном высшем авиационном колледже. В 2005 году закончил его и был принят на должность инженера.
– Ваш приход в авиацию был случайным?
– Да нет, с детства стремился. В авиации работает и мой старший брат. Он был в «Белавиа» бортинженером, летал на Ту-154. Сейчас – начальник штаба авиакомпании «Рубистар». Средний брат – руководитель полетов. Пилотом на Embraer летает старший племянник, а самый младший работает диспетчером производственного отдела авиационного отряда.
– Как, на Ваш взгляд, изменилась за эти годы авиационно-техническая база?
– Сегодня в «Белавиа» и о людях заботятся, и о будущем думают. Созданы замечательные условия для труда. Современные ангары, где комфортно работать тем, кто осуществляет техническое обслуживание, готовит самолеты к полету. Как говорится, и рукам тепло, и за шиворот не капает. Есть хорошее обеспечение инструментом, необходимым технологическим оборудованием.
Флот авиакомпании изменился просто кардинально. Пришла западная техника. Стало сложнее в том плане, что все документы – на английском языке. Минимальные требования, которые предъявляются сегодня к человеку, который устраивается к нам на работу, – это знание английского. Пришлось осваивать этот язык и мне. С другой стороны, неплохо, ведь это развитие. Сразу, может, немножко и тяжеловато.
Был момент, когда в парке «Белавиа» было около 30 самолетов. Для сравнения: сегодня осталось 13. Пандемия коронавируса, закрытие границ, санкции… Воздушные суда, которые были у нас в лизинге, по правилам ведения бизнеса мы возвратили лизингодателю.
– Самолетов стало меньше. И работы меньше?
– Я бы так не сказал. Раньше трудоемкие формы технического обслуживания мы осуществляли в Европе. Embraer некоторое время обслуживали в Португалии, Boeing – в Литве. Сегодня большой объем работы, которую ранее производили в зарубежных центрах, мы освоили и выполняем собственными силами на нашей авиационно-технической базе. Считаю, это большой шаг в развитии компании.
– Чем для Вас стали годы работы в «Белавиа»?
– Временем приобретения жизненного и профессионального опыта. Вспоминаю себя зеленым юношей, который с широко открытыми глазами смотрел на самолет и провожал взглядом, пока тот не скроется в облаках. И сейчас это чувство еще сохраняется. Потому что ждешь возвращения на базу каждого воздушного судна. Помню, раньше, когда самолет рулил перед вылетом, я подходил к нему, проводил рукой по крылу и говорил: «Жду обратно». И спокойно уходил, потому что знал: он вернется. Это – про авиационные суеверия.
Сейчас, конечно, больше работаю с документами. Но все равно, когда выхожу на перрон и вижу, как взлетает воздушное судно, душой понимаю, что это мой самолет, в который я вкладываю душу. Мы, инженеры, знаем не понаслышке про болезни каждого из них. Они индивидуальны, как и у человека. И как нет одинаковых людей, так нет и не будет одинаковых самолетов, в том числе одной и той же модели. Разница – в «душе» каждого авиалайнера. Даже если к нам в год приходили два совершенно одинаковых, один мог летать нормально, а второй был такой привередливый… Но в этом и заключается, наверное, профессиональный интерес. Если все прямолинейно и предсказуемо, то неинтересно работать. Загадки интригуют. По сравнению с авиацией 1970–1980 годов все, конечно, гораздо сложнее. Причем анализ идет не только с нашей стороны. Мы общаемся со специалистами завода-производителя, которые создали самолет.
Каждый день у нас не рутинная работа, скажем так. Ставятся новые задачи, внедряются новые формы обслуживания. Бывают рейсы с сопровождением технического персонала, то есть в командировки мы тоже летаем. Наши люди, с моей точки зрения, трудятся профессионально. Коллектив у нас очень хороший. Утром хочется идти на работу.