Полет продолжается! Истории тех, для кого авиация стала судьбой
Александр ШИШКОВЕЦ, пилот авиаотряда авиакомпании «Белавиа», командир воздушного судна Embraer 175/195:
– Я вырос в аэропорту. Мой отец – авиадиспетчер, заслуженный работник «Белаэронавигации». В 1979 году он окончил Рижское летно-техническое училище гражданской авиации. Работал на Минск-1 и с самого первого дня на Минск-2. Мама тоже имела отношение к авиации. Некоторое время она была бухгалтером на авиационно-технической базе «Белавиа».
Мы жили в авиационном поселке Сокол. В то время людей там было не так много, все друг друга знали, потому что были из авиации. Самое яркое воспоминание детства – пролетающий надо мной на малой высоте с пронизывающим ревом Ту-154. Вопрос, какую профессию выбрать, передо мной никогда не стоял. Уже лет с четырех-пяти решил, что буду пилотом. Я хорошо учился по всем предметам, но уже с первого класса знал, какие мне будут нужны при поступлении: физика, математика, английский. После девятого класса перешел в специализированный авиационный лицейский класс, который был организован в минской школе № 106. Особенность обучения заключалась в том, что уроки физики и математики проводились на базе Минского государственного высшего авиационного колледжа. Преподавали нам и такие предметы, как «Аэродинамика», «Радиооборудование».
После школы я поступил в Ульяновское высшее авиационное училище, окончил его в 2009 году. С тех пор летаю уже 13 лет, из них «крайние» пять – командиром на Embraer. Мой младший брат Алексей тоже пилот – на Boeing 737. У нас с ним разница пять лет. Я закончил училище в 2009-м, а он в тот год только поступил. В «Белавиа» наша семья такая не единственная. В авиации династии – явление распространенное.
Первые полтора года после училища работал в Гомеле, в авиакомпании «Гомельавиа». Еще во времена Советского Союза в этом областном центре был большой авиаотряд. Когда я туда пришел, у авиаперевозчика оставались два самолета Ан-24. Через два года у них закончился календарный ресурс, и авиакомпания прекратила свое существование. Но в это время нужны были пилоты в «Белавиа». И я успешно прошел собеседование.
Работа в этой авиакомпании дала мне возможность увидеть много новых локаций. Буквально через месяц после собеседования в составе группы из 10 человек меня направили в командировку во Францию – осваивать Bombardier CRJ100/200. Два месяца жил и учился в этой стране. Затем в Литве переучивался на Embraer. Тренажер проходили в Хельсинки. Периодическая тренажерная подготовка у нас была в Берлине, Амстердаме, Москве. Побывал в Монголии, Ирландии, на озере Иссык-Куль. Побывал и в Америке.
– Что можете сказать о работе в авиации?
– То, что это не работа, а призвание. Здесь сложно и интересно одновременно. Надо любить свое дело и погружаться в него с головой.
– А необходимость постоянно учиться не напрягает?
– Это, наоборот, один из критериев, который мне больше всего нравится в авиации. Я всегда с восторгом смотрел на умудренных опытом командиров и поражался их широкому кругозору, тем, что они шагают в ногу со временем, умело эксплуатируют новейшую технику. Я понимал, что все это благодаря профессии, которая обязывает тебя постоянно учиться. Они и мне рекомендовали тренировать мозг. Говорили: «Видишь, машина едет. Первые две цифры госномера умножь в уме на две другие, или раздели, или прибавь». И сами делали это постоянно.
– Что Вы чувствуете, когда садитесь за штурвал самолета?
– Что я – на своем месте, ведь на машине езжу меньше, чем летаю на самолете. Права получил только в 24 года, а летать начал в 20, на третьем курсе. Это настолько давно, что я даже не помню, было ли страшно. Только ощущение счастья.
В авиации сейчас все стремится к тому, чтобы создать как можно более высокий уровень безопасности. Поэтому принятие решений пилотом в большей степени формализовано. То есть он не должен заниматься каким-то творчеством в полете и создавать риски. Понятно, самолет – это очень сложный технический организм. Мы работаем в постоянно изменяющейся среде. Но надо понимать, что сегодня большинство ситуаций в авиации предсказуемы и отработаны. Оборудование сконструировано таким образом, что даже какие-то отказы не являются критическими. Пилот знает, как живет этот организм. Даже если что-то пойдет не так, он все равно сможет завершить полет безопасно, это даже не скажется на комфорте пассажиров. Вообще, уровень подготовки пилотов «Белавиа» к тому, что может произойти в полете, чрезвычайно высок с учетом всего багажа знаний систем самолета, особенностей его пилотирования и возможностей.
– Вам больше нравится отправляться в полет или возвращаться?
– Я бы сказал так: возвращаться из полета, зная, что тебя впереди ждет следующий, что этот рейс не был «крайним».
– Если не авиация, то что бы еще Вы выбрали в жизни?
– Авиацию. Меня с детства учили, что авиаторы – неважно, кто, начиная от уборщицы, которая работает в аэропорту, и заканчивая командиром отряда, генеральным директором авиакомпании – это все одна семья. Она едина. И на самом деле, сколько я сталкивался, все друг другу помогают. И если ты пришел один раз в эту семью, то останешься в ней навсегда.