или Как девушки-матросы спасали людей от радиационной беды

В субботу, 26 апреля 1986 года, матрос-кассир Гомельского речного порта Валентина Кривенкова выходила замуж. Это был тот самый день, когда произошла катастрофа на ЧАЭС и чернобыльская беда накрыла своим крылом огромные территории. Но об этом тогда были весьма скудные сведения.

Регистрация брака состоялась в сельсовете Заспа Речицкого района. На следующий день на мотоцикле молодожены поехали в Речицу, чтобы встретить гостей – коллег Валентины, которые возвращались из Киева на скоростном теплоходе «Ракета» и спешили поздравить молодых и пожелать им долгой и счастливой супружеской жизни. Продолжение свадьбы обещало быть веселым и радостным, но это важное событие было омрачено тревожным известием об аварии на ЧАЭС. Так и не отдохнув после рейса положенное количество дней, экипаж «Ракеты» вновь пошел в Украину, а Валентина 28 апреля уже догоняла свою команду в Лоеве. Теплоход на подводных крыльях летел в сторону Чернобыля, в радиационный ад, но что это на самом деле – никто еще не знал.

«Ракеты» могли набрать скорость и разогнаться до 60 км/ч. Тогда казалось, будто они парят над водой. Первая отправилась из Гомеля в Киев 20 июня 1960 года. В столицу Украины «Ракеты» курсировали из Мозыря и Речицы. Сначала у них были порядковые номера: «Ракета 01», «Ракета 02», но вскоре появились теплоходы «Борис Цариков», «Иван Зайцев», «Степан Шутов».

Как известно, одна из «Ракет» 27 апреля с утра вывезла первых 100 человек из пораженной радиацией Припяти. Официальная эвакуация людей из 30-километровой зоны началась только 4 мая. До этого гомельские и киевские «Ракеты» были для жителей этой территории одним из немногих шансов выбраться из радиационного ада. Эвакуированных людей отвозили в Киев, Мозырь и Гомель. Теплоходы курсировали туда и обратно дважды в день.

Спустя пару дней после аварии выезд в сторону Киева за пределы Киевского водохранилища закрыли. Украинцы поставили в водохранилище что-то вроде лайнера, который принимал эвакуированных и отвозил в город. На территории Беларуси такого лайнера не было, и людей «Ракетами» везли прямо в Мозырь или Гомель.

– То, что происходило на причалах, не передать словами, – вспоминает Валентина Кривенкова. – Несмотря на то что на берегу дежурила милиция, там творился хаос, у людей была паника. Они расталкивали друг друга, прыгали в воду и всеми правдами и неправдами пытались попасть на борт. Некоторые тащили с собой что-то из нажитого – ковры, кастрюли и другие вещи. Но пытаясь спасти себя и свою семью, выбрасывали чемоданы и прочее добро в воду.

А вот что вспоминает коллега Валентины Кривенковой ее тезка Валентина Кришталева:

– В день трагедии на ЧАЭС я была в рейсе. Мы как раз проплывали мимо Припяти, где внешне все было спокойно. Люди купались в реке, над которой возвышался радиационный столб, но об этом они не знали. Почему-то подумала, что облако какое-то странное. Наверное, быть грозе!

Позже, когда началась паника, мы чуть ли не тонули от количества людей на борту. В «Ракету» набивалось минимум по 100 человек, а ее вместимость – до 60 пассажиров. Мы с трудом поднимались на крылья и ползли «на пузе» со скоростью 30 км/ч. Забирать людей разрешились только на дебаркадерах, больших речных вокзалах, а на маленькие пристани в 30-километровой зоне заходить было запрещено. Чтобы попасть к нам на борт, люди подплывали на лодках. Мы тормозили и поднимали их. Все хотели жить и спасались от радиации, как могли.

Из воспоминаний Татьяны Казанцевой, которая 10 лет отработала поваром на грузовом судне:

– И я была в рейсе в тот день, когда произошла эта страшная катастрофа. Помню, когда вышла на палубу, мое внимание привлекло необычное облако, похожее на столб. Взяла бинокль и стала рассматривать его. Подумала, что облако – предвестник дождя или ливня. Тогда грузовые суда ходили по Припяти постоянно. Когда мы шли через эту территорию без груза, люди, спасаясь, забирались к нам на баржи. Очень скоро, уже буквально в мае, я почувствовала себя плохо – облучилась. Меня госпитализировали и лечили. Как видите, осталась жива. После выписки вновь была в строю.

Женщины догадывались, что их работа превратилась в смертельную опасность, но об этом речников никто не предупреждал.

– Считалось, что мы работаем в штатном режиме, – вспоминает Валентина Кривенкова. – Просто выполняем свою работу, а не людей спасаем. После каждого рейса проводили дезактивацию теплоходов. Сначала их тщательно мыли, затем на тех участках, где радиация зашкаливала, счищали краску до железа и наносили ее заново. У экипажей «Ракет» ежедневно измеряли уровень радиации. Утром перед рейсом мы сдавали анализ крови, по прибытии из зоны нас проверяли дозиметром. Спасать себя нам велели с помощью водки и йода.

Последнюю партию людей из зоны «Ракеты» привезли 4 мая, а после движение пассажирских теплоходов остановилось. Участникам ликвидации посоветовали покинуть зараженную территорию. Валентина Кривенкова уехала в Мурманск к мужу-подводнику, а Валентину Кришталеву и многих других работников порта отправили на заготовку сена в Петриковский район. Там они пробыли около месяца и вернулись в порт. К этому времени из Мурманска вернулась и Валентина Владимировна.

Со дня чернобыльской катастрофы прошло много времени, а перед глазами женщин-ликвидаторов, которые вывезли с опасной зоны две тысячи человек, события тех дней предстают отчетливо, как в кинохронике. Валентина Кривенкова видит себя молодой 21-летней девушкой, которая нашла на речных просторах не только романтику, но и свое призвание. Вообще-то, на флот она попала случайно, проработав до этого 10 лет оператором-контролером в статистическом управлении. Но девушке хотелось свободы, движения, а не ежедневного корпения над цифрами. И вот – теплоход «Борис Цариков», рейсы, дежурства, трудная, но интересная работа.

Валентина Кришталева также никогда не думала, что ей придется работать на воде. До прихода в порт она была обыкновенным контролером-кассиром в магазине и не помышляла о романтике водных путей. В порт ее привел брат. Так, в 28 лет она шагнула с суши на воду и в дальнейшем никогда не жалела об этом, хотя работа была не из легких. Матросы-кассиры свой рабочий график называли «вертушкой», и неспроста.

– Мы работали неделю через неделю и весь день крутились как белки в колесе, – вспоминает Валентина Кришталева. – В команде экипажа обычно было по два матроса-кассира и два работника командного состава: капитан и механик. В наши обязанности входила не только продажа билетов пассажирам, но и выполнение другой специфической флотской работы. За два часа до отправления мы должны были включить воду и масло в машинном отделении, чтобы потом завелся двигатель. А еще нужно было уметь пришвартовывать теплоход к причалу и делать это на каждой остановке. Готовили обеды и ужины для экипажа, убирали теплоход, стирали в реке подголовники от кресел. Бывало, вечером, когда уже не было никаких сил, ходили в магазин закупить продукты питания на команду и себя. Мы никогда не ныли и не унывали, легко преодолевали трудности. Были молоды, здоровы, полны сил и надежд и верили в счастливое будущее.

– А для меня первый рейс был настоящим экзаменом, – включается в разговор Валентина Кривенкова. – Представьте себе, я на судне впервые в жизни, и мне нужно выполнять свои обязанности. Очень волновалась: смогу ли пришвартовать теплоход к причалу? И вот мы подходим к пристани, раскачиваемся на волнах, я начинаю делать петлю на канате, затем забрасываю ее на кнехт на причале, а потом подтягиваю «Ракету» и привязываю. В общем, не помню, на какой остановке я наконец справилась с волнением и хорошо выполнила эту работу…

Бывшие матросы-кассиры – прекрасные, трудолюбивые женщины, за их плечами – большая жизнь. Они с удовольствием вспоминают свои молодые годы и то, как противостояли чернобыльскому лиху и спасали людей. У теплоходов «Ракета» были разные судьбы. Те из них, которые накопили много радиации, списали и порезали. Некоторые после вывоза людей с радиоактивных территорий остались в строю и продолжали ходить в Киев.

Валентина Кришталева осталась верна любимой работе вплоть до 1991 года. Потом ушла в декретный отпуск, родила дочь, а когда пришло время возвращаться, выяснилось, что теплоходов «Ракета» в строю уже не было. Валентине Дмитриевне предложили место в охране на дебаркадере, где нужно было убирать и дежурить. Затем она работала на прогулочном теплоходе «Минск», но подорванное здоровье давало о себе знать. Из-за больной спины больше не могла бросать трап, и ей пришлось уйти по состоянию здоровья. Но без работы женщина не осталась. Некоторое время дежурила на вахте в пароходстве, а потом до 55 лет была уборщицей в общежитии речного порта. Официально на пенсию она вышла в 45 лет как ликвидатор.

Валентина Кривенкова тоже пробовала вернуться на «Ракету». Она рассказывала, что спустя некоторое время после чернобыльской катастрофы теплоходы ходили в направлении Киева уже полупустые. В 1988 году Валентина Владимировна перешла на прогулочные теплоходы «Брест» и «Минск». Работала поваром на грузовых буксирах, где помогала своему мужу, который был капитаном. Потом в семье Кривенковых появилось пополнение, и после декретного отпуска Валентина Владимировна осталась работать на суше. Сначала была вахтером в общежитии, а потом стала заведующей. На этой должности работает и сейчас. Она постоянно в делах и заботах. Жизнь продолжается…

Валентина ШИНКЕВИЧ, «ТБ»