Памяти моих родных и всех погибших во время Великой Отечественной войны посвящается

Людей, о которых пойдет речь в этом материале-воспоминании, уже нет в живых. К моему большому сожалению, узнать некоторых из них, общаться с ними мне тоже не довелось.

Моя мама была последним, десятым ребенком в большой крестьянской семье Кирдунов. Бабушка родила ее в пятьдесят лет, поэтому к моменту моего появления на свет ни ее, ни дедушки уже не было в живых. А из десятерых близких родственников в полном здравии я застала дядю Ивана, который жил в Подмосковье, и шестерых тетушек, которых я очень сильно любила и с которыми виделась регулярно, потому что летние каникулы с первого по десятый класс проводила в родной деревне. Но историю своей семьи я знала, знаю и помню. Потому что выросла на рассказах родителей и родных о войне, о послевоенных годах, о том, кто где воевал и как погиб, как жилось тем, кто остался на оккупированной немцами территории. Я благодарна моим двоюродным братьям Александру Падере и Виктору Волгину за то, что они бережно собирали, хранили и сохранили историю нашей семьи – простых людей, каких в Беларуси было сотни тысяч. И теперь, через призму этой частной истории я, мои дети и, надеюсь, дети моих детей будут знать и помнить историю нашей прекрасной страны. Будут помнить о том, чего нельзя забывать – о страшных годах войны, в которой Беларусь потеряла каждого третьего…

БЕДНО, НО ДРУЖНО

Итак, наши (к слову, у меня – более 40 двоюродных братьев и сестер) бабушка и дедушка – Михадюк Елена Алексеевна 1875 года рождения и Кирдун Тарас Захарьевич 1876 года рождения – обвенчались в церкви небольшой деревушки Кринка Бобруйского уезда Минской губернии в мае 1895 года.  Осели в деревне Птушичи того же уезда. И начали семейную жизнь. Чтобы достойно жить и растить детей, много трудились и с малых лет приучали к труду своих детей. Обживались, обрастали хозяйством. Когда сыновья подросли, начали строительство нового дома (этот дом, кстати, до сих пор остается самым большим в деревне). К началу Великой Октябрьской революции они имели статус крепких середняков. Когда пришло время раскулачивания, конечно, боялись, что попадут под эту кампанию: хозяйство крепкое, есть своя молотарня. Однако опасались напрасно – все работы делали своими силами, без наемных рабочих, как их тогда называли, батраков. Да и уважали односельчане Кирдунов – за трудолюбие, терпение и отношение к людям. А еще наша бабушка была повитухой – принимала, почитай, всех новорожденных в Птушичах. Сами понимаете, человек, помогающий увидеть мир новой жизни, и тогда, и сейчас пользуется особым почтением.

Четверо сыновей и шесть дочерей – таково было наследие Кирдунов. Отчий дом и свою малую родину покинули лишь двое: Григорий и Иван.

БРАТЬЯ

Григорий окончил Минское пехотное училище, служил в Кушке и Рыбинске. А в 1933 году поступил на инженерно-командный факультет военно-инженерной академии РККА имени Куйбышева, которую закончил в 1937-м. По окончании был направлен на строительство Ржевского укрепрайона, после переведен на преподавательскую работу в военно-инженерное училище, готовил саперов для инженерных войск. Но все эти ступени Григорий Тарасович прошел в довоенные годы.

Когда грянула Великая Отечественная, подал рапорт об отправке его на фронт. Так он попал в десантные войска. Хочу вспомнить эпизод, который передается в нашей семье из уст в уста. Дядя Гриша, попав в Москву, решил, что для офицера, который командует людьми, фамилия Кирдун не слишком благозвучная, и… поменял ее на Волгин.

Моя мама рассказывала, что дедушка, узнав об этом, сильно рассердился и готов был не простить сына до конца своих дней. Но жизнь, вернее война, распорядилась по-своему.

Сегодня мы бережно храним в семейном архиве его единственное письмо с фронта и похоронку с несколькими лаконичными предложениями: «Ваш сын погиб смертью храбрых, похоронен с воинскими почестями». А вот что писал Григорий Тарасович своей семье: «Здравствуйте, дорогие мои Мария, Шурик, Витя и бабушка! Больше недели я вам не писал. Я жив, здоров и по-прежнему воюю. Последние дни было много работы, и я не имел времени написать. Вот уже 36 дней мы находимся в непрерывных боях. За это время сумели разбить немецкие полчища, рвавшиеся к… (здесь вычеркнуто цензурой. – Е.В.), наступаем на Запад. Уже продвинулись более чем на 100 км.

Мы прошли сотни деревень, все они пустые. Немцы при отступлении весь народ погнали на Запад, но им не удалось их угнать. Ежедневно мы отбивали этих мучеников от фашистских извергов, и они вереницами возвращаются в свои села, тащат с собой свой скарб. Вот и все мои новости. Собственно, новостей много, их в письме не описать…»

В боях с немецко-фашистскими захватчиками гвардии подполковник Григорий Волгин проявил себя как преданный сын Отечества и за образцовое выполнение боевых заданий и проявленные при этом доблесть и мужество был награжден орденом Красной Звезды и дважды – орденом Красного Знамени.

Погиб дядя Гриша практически на исходе войны, в ноябре 1944 года, в Закарпатье. Похоронен во Львове. Мы сумели там побывать, на его могиле. И привезти оттуда горсть земли, которую прикопали к могилам бабушки и дедушки в Дараганово. Таким образом хоть маленькую частичку его последнего места упокоения вернули на родину. У дяди  сейчас есть небольшое надгробие, у нас – возможность отдавать ему дань памяти гораздо чаще, чем это было раньше.

Иван Тарасович Кирдун. Дядя Ваня. Мой любимый дядя Ваня. Мне посчастливилось с ним общаться, хотя и жил он не в Беларуси, а в подмосковном Пушкино. Он, как и старший брат, после окончания Дарагановской школы решил продолжить свое образование. Но военным себя не видел – поступил учиться на вполне мирную специальность в Минский финансово-экономический техникум. После его окончания был призван в армию, в войска противовоздушной обороны.

Великую Отечественную встретил в 190-м зенитно-артиллерийском полку ПВО Кавказского военного округа. Там получил свое первое звание старшины. Затем были курсы повышения квалификации, назначение на должность заместителя командира батареи по политчасти в 513-м зенитно-артиллерийском полку. А вскоре Ивана Кирдуна назначают заместителем командира дивизиона по политчасти. Вместе с бойцами он выполнял важные боевые задачи по защите стратегических нефтяных объектов Баку и Грозного. Противовоздушная защита была настолько мощной, что фашистские бомбардировщики и близко не могли к ним подлететь.

Воспоминаний о войне у человека, чей карьерный рост – от рядового до полковника – шел в том числе и по ступеням войны, было всегда много. Но этот случай из военной жизни Ивана Тарасовича особенно раскрывает его как офицера и человека.  При очередном налете вражеской авиации командир одного из орудий был убит. Офицер Кирдун без раздумий возглавил расчет. Четкие команды, интенсивный огонь – и фашистские самолеты отрезаны от объектов. Таких случаев, когда политработник становился в один строй с рядовыми бойцами и не только вдохновлял их на бой, но и сражался вместе с ними, было немало.

Через какое-то время его выдвигают на должность помощника начальника политотдела Бакинской армии ПВО, а еще через год направляют на высшие политические курсы при Главном политуправлении Советской Армии. После войны Иван Тарасович закончил военно-политическую академию им. В.И. Ленина, затем отбыл служить в Союзническую комиссию по Австрии старшим референтом. Все дальнейшие должности дяди были связаны с политическим воспитанием личного состава: замполит дивизиона в Горьковском зенитно-ракетном училище войск ПВО; начальник политотдела ракетной базы Сары-Шаганского испытательного полигона. Там Иван Тарасович закончил свою военную карьеру в звании полковника. 

Какой дорогой пойти в гражданской жизни, он особо не раздумывал – воспитание молодежи стало делом его жизни. Иван Кирдун возглавляет сначала ПТУ № 25 в Москве, а затем становится директором ПТУ № 14 – нынешнего профессионального лицея, где готовят радиомехаников по ремонту радио- и телевизионной аппаратуры. За годы его руководства ПТУ №14 получило звание «Училище высокой культуры»,  а уже будучи лицеем, дважды награждалось медалями ВДНХ – золотой и серебряной.

Дядя Ваня прожил долгую и насыщенную жизнь, до последнего водил автомобиль и руль оставил ближе к 90 годам, когда стало подводить зрение. Он разменял десятый десяток и ушел из жизни…

Его наследие – это и его личные достижения, которыми гордимся не только мы, его семья, и большие заслуги перед обществом. Его наследие – это еще и десятки тысяч юношей и девушек, которым он дал профессию и путевку в жизнь, которых научил любить людей и Родину так, как любил их сам. Его наследие – это его имя, которое навечно занесено в Книгу почета Государственного комитета СССР по профтехобразованию. Его наследие – это высокие государственные награды – орден Ленина, орден Красной Звезды и 12 медалей.

Самый старший из братьев Степан Кирдун не покидал родных мест никогда. Работал лесничим до войны, а в Великую Отечественную в этих же лесах и партизанил. Перед самым освобождением Беларуси он заболел туберкулезом и вскоре умер.

Дядя  Артем – Артем Тарасович Кирдун. Он смог окончить только три класса Дарагановской школы. Потом, чтобы помогать отцу по хозяйству, был вынужден оставить учебу. Затем была служба в армии, а по ее окончании, в 1927 году, односельчане выбирают Артема Тарасовича председателем комитета бедноты. В 1932-м он становится у руля колхоза «Коминтерн», которым и руководил до начала войны.

Как только фашисты пришли в Дараганово, Артем Кирдун ушел в партизанский отряд, где вместе с братом Степаном воевал против гитлеровцев. Он вышел живым из этой войны, занял свою прежнюю должность – председателя колхоза, затем возглавил кирпичный завод в Шушаревке Стародорожского района. И кто знает, в каком бы направлении пошли его жизнь и карьера, кем бы он стал через 10–15 лет, может, большим начальником, но…

Из рассказов родных я знала, что настоящий  мир после войны на самом деле приходил на белорусскую землю медленно и тяжело. В лесах прятались фашистские недобитки – полицаи, потому каждый куст, каждая кочка таили в себе опасность. Что заставило дядю в тот вечер пойти домой через лес – неизвестно. Может, то, что его, бывшего партизана, уже ничем не испугаешь, а родной лес что родные стены – поможет.  Но не помогли. Артем Тарасович был убит полицаями.

Завершая рассказ о четырех моих дядях, не могу упустить и тот факт, что моя мама Мария Тарасовна часто и с большой теплотой вспоминала своих старших братьев. Она говорила о том, что именно Григорий и Иван повлияли на ее судьбу, буквально заставив продолжить образование после школы. Она послушалась и потом не пожалела об этом ни минуты. Они не только поддерживали младшую сестренку морально. Они здорово помогали ей материально. Высылали модные тогда в столицах и невиданные в деревнях отрезы крепдешина,  фильдеперсовые чулочки и прочие девичьи радости того времени, чтобы младшая сестра в городе выглядела не хуже других. Местная портниха шила студентке модные платьишки, и все было хорошо, пока утром 22 июня голос Левитана не произнес самую страшную новость для всей страны…

СЕСТРЫ

Их, как я уже говорила выше, было шестеро: Екатерина, Наталья, Анна, Вера, Агриппина и Мария – моя мама. Согласитесь, выдать шесть дочерей замуж – задача для родителей не из простых. Но репутация семьи Кирдунов была такова, что каждый считал за честь войти в этот дом зятем. Тем более что все девчата были хороши собой и, главное, трудолюбивы. К началу войны пятеро сестер уже были замужем и имели своих детей. На фронт своих мужей проводили двое из них – Агриппина и Екатерина. Муж первой погиб, оставив вдову с тремя детьми. Муж тети Кати дядя Кирей вернулся с фронта инвалидом. Две сестры  – Наталья и Мария – вместе с мужьями ушли в партизанскую зону. Остальные вынуждены были остаться на оккупированной территории, потому что на руках у них были маленькие дети.

Муж тети Агриппины погиб в 1944 году, в Польше. На руках у вдовы остались не только трое маленьких сыновей, но и парализованная свекровь. Работа – женщина трудилась в колхозе, где в те  тяжелые послевоенные годы все делалось руками: от сева до уборочной (зерновые убирали серпом), дети, прикованная к постели пожилая женщина… Наверное, уход за больной свекровью и определил дальнейший выбор тети Агриппины – помогать больным и немощным. Она стала трудиться в местной Дарагановской больнице, оттуда и ушла на заслуженный отдых. Трое сыновей поднялись, закончили среднюю школу, и каждый выбрал себе дело по душе. Но только один, Александр, пошел по стопам дяди Ивана и дяди Григория и стал военным.

Тетя Катя, самая мудрая и уравновешенная из всех шести сестер, родила двоих детей: сына и дочь. И кроме мужа, на исходе войны проводила на фронт своего старшего сына Володю. Мне она как-то рассказывала, что, провожая его на фронт, не плакала: «Я же его воевать провожала, а не умирать». И сын вернулся домой живой и здоровый. Она тоже всю жизнь трудилась на колхозной ниве. Как и тетя Вера, которая растила пятерых детей, и тетя Аня, в семье у которой было четверо деток, и тетя Наташа, вырастившая пятерых.

Иначе сложилась судьба моей мамы – той самой младшей любимицы дяди Гриши и дяди Ивана. Она единственная из всех сестер получила образование и всю жизнь проработала учительницей.  А тогда, в июне 1941-го, она сдавала выпускные экзамены в Минске уже под бомбежкой. Хотели они с подругой идти в сторону Москвы, но солдаты их развернули: «Куда вы? На верную погибель?» – в те дни Московское шоссе фашисты бомбили особенно ожесточенно. И девушки решили идти домой, в Дараганово. На дорогу практически не выходили, шли лесом, ориентируясь по телеграфным столбам.

Но и дома страх не уходил. Тогда вся холостая молодежь боялась одного – угона в Германию. Единственным выходом было замужество. До войны в деревне стояло подразделение кавалерийской казачьей дивизии, солдаты которой попали в плен. Тогда, в первые недели войны, пленных можно было выкупить. И бабушка с мамой собрали нехитрый скарб – полотно, сало, другие продукты и пошли договариваться. Договорились.

Мужем мамы стал красавец Павел, кубанский казак. Вместе они ушли в партизанскую зону. А спустя год или чуть больше моя мама стала вдовой. В 1943 году там же, в партизанской зоне, у нее рождается сын Григорий. И начинается блокада. Ад наяву. Спастись от карателей можно было только в болотах. Женщину с грудничком  гнали отовсюду – вдруг мальчик закричит, вдруг выдаст?.. Но малыш, словно понимая, что от него зависит жизнь десятков людей, молчал. Сидя по шею в болотной жиже, мама поднимала  и держала на вытянутых руках  самый дорогой сверток в ее жизни. А иногда из этой жижи торчал только нос малыша – чтобы мог дышать.  Все это, конечно, дало о себе знать позже, уже после освобождения. Маленький Гриша едва не умер от  холеры, а маму два года трясла малярийная лихорадка. Но все в конце концов закончилось. Мама встретилась с балагуром-весельчаком Емельяном Шурпачом – подпольщиком, журналистом, издававшим со своими товарищами на Зыславе газету «Звязда». И они поженились. Жизнь пошла своим чередом…

ПОСТСКРИПТУМ. Я смотрела много фильмов о войне. И много фрагментов прибытия победителей на Родину. Светлые, чистые, трогательные кадры. И я, конечно, спрашивала у своих родителей,  помнят ли они, как сами и как люди приняли эту великую весть – «Победа!». Маминому ответу я очень удивилась: «Сильно кричали, в голос плакали». Я не понимала, как можно было плакать и кричать в такой радостный момент. Сейчас понимаю: нарядные теплушки, объятия и всеобщая радость были потом. А первой пришла боль. Невыносимая и нечеловеческая. Так может болеть душа от  великого горя и великой несправедливости. За тех, кто не дожил, кто не услышал это самое желанное, выстраданное, завоеванное ценой миллионов жизней слово.

Наша Дарагановская земля буквально пронизана этой болью – в местном гетто было замучено и убито 162 еврея. Очевидцы, которые в военные годы были детьми, а детское любопытство, как известно, сильнее страха,  рассказывали, что видели и слышали, как три дня и три ночи земля на месте расстрела стонала и шевелилась.  В лесу есть еще одна братская могила – там похоронено 84 ребенка. В июне 41-го их привезли на лечение в санаторий. Забрать не успели. Из санатория фашисты сделали детский концлагерь.  Суровейшую зиму 1941 года дети встретили в  том, в чем застали их фашисты: легенькой пионерской форме. В апреле 42-го ребят расстреляли. Спасся только один мальчик.

…Я не раз замечала, как среди веселого деревенского разноголосья в Дараганово вдруг наступает полная тишина. Она не расслабляет. Она тревожная и гнетущая. И я знаю почему: загубленные здесь сотни невинных человеческих душ дают нам, живым, наказ любить. Любить каждый прожитый день, час, минуту. Прощать друг друга. Помогать друг другу. И никогда больше не допустить того, через что пришлось пройти им…

С низким поклоном ветеранам, Елена ВИНОГРАДОВА (ШУРПАЧ)

Материалы и фото из семейного архива предоставил Александр ПАДЕРО, сын погибшего фронтовика, полковник запаса